Снова еду к Бате, суровому русскому мужику с руками, привыкшими к работе. Он стал отцом в лихие девяностые, когда жизнь ломала многих, но не его. Воспитывал меня так, как это делали все советские люди — без сюсюканий, но с железной любовью, спрятанной за требовательностью и верой в лучшее.
В его доме пахнет свежим хлебом и старыми книгами. Помню, как он учил меня забивать гвозди и говорить правду в глаза. Нежность проявлял редко, но каждый его взгляд, каждая похвала значили больше тысячи слов. Теперь, став взрослым, я понимаю: его методы воспитания — это не просто пережиток прошлого, а фундамент, на котором стоит моя жизнь.
